Пушкинской премьерой закрыл сезон один из самых интересных театральных коллективов города. Понятно, что приурочена она была к юбилею поэта. Но и это, пожалуй, основное — явно не скучными соображениями «сделать что-либо для галочки» руководствовались авторы спектакля: режиссер-постановщик Александр Петров, художник Владимир Фирер и композитор Игорь Пономаренко.

Видимо, необходимо сразу оговориться, что спектакль этот отличает как раз качество, которое обычно ставят в упрек постановщикам: не все здесь отвечает букве самого произведения. Появились герои и сцены, которых в первоисточнике не было (пьесу по повести Пушкина написал Евгений Фридман). Но сделано все это так изящно, так ненарочито вплетено в пушкинский слог, стиль, что никаких возражений столь вольное обращение с классиком не вызывает. А самое неожиданное, наверное, все-таки заключается в том, что в театре не побоялись не просто инсценировать повесть великого русского поэта, но и поставить по этой повести самый настоящий мюзикл. Странно, что такая замечательная идея никому не пришла в голову раньше. Ведь «Барышня-крестьянка», пожалуй, одно из самых жизнерадостных, если не сказать легкомысленных, произведений Александра Сергеевича. По законам жанра это водевиль. Со всеми присущими именно водевилю переодеваниями, обманами, бытовыми интригами. И конечно же, любовью.

Оформленный несколько в ярмарочном стиле — большие красивые русские платки, взмывающие куда-то под потолок или каким-то чудом спускающиеся вниз, словно бабочки над деревенской лужайкой летом, — спектакль Театра на Литейном тем не менее никоим образом не претендует на звание зрелища а-ля рюс. Незатейливая история о российских... Монтекки и Капулетти, только проживающих кто в Прилучине, кто в Тугилове, с замечательно изящной, веселой — как девичий хоровод в солнечный день — музыкой участника «Терем-квартета» Игоря Пономаренко просто не может не закончиться всеобщей дружбой и торжеством любви. И все веселы, счастливы и прожили до ста лет. Впрочем, на это намекал и сам российский гений. Помните: «Читатели избавят меня от излишней обязанности описывать развязку»?
Роль барышни-крестьянки Лизы Муромской исполняет дебютантка — студентка Театральной академии Елена Витис. Первое, что бросается в глаза: поразительное внешнее сходство с пушкинской героиней. Словно и о Витис написано Пушкиным: «Черные глаза оживляли ее смуглое и очень приятное лицо». Актриса непосредственна и искренна, чувствуется, что ей самой доставляет удовольствие играть свою Лизу. Хороша в роли служанки Насти и другая дебютантка, тоже студентка Театральной академии, Анна Худова. Начинающие актрисы сразу же задают общий настрой действу: очень динамичный, эмоциональный и — что вполне в духе Александра Сергеевича — жизнерадостный. И настрой этот с вдохновением и удовольствием подхвачен всеми участниками спектакля. Особенно хотелось бы отметить Е. Иловайского в роли старика Берестова, С. Мосьпана, с тонкой иронией исполнившего роль Верного друга Алексея Берестова (так написано в программке) пса Сбогара. Кстати, довольно неожиданная находка авторов спектакля: ведь Сбогар не просто присутствует на охоте или при любовных свиданиях Алексея и Лизы, но и комментирует происходящие события... самым что ни на есть человеческим языком. Причем комментарии эти, которых, если помните, у Пушкина вообще нет, довольно ироничны и выдают в их авторе существо не просто разумное, но и наблюдательное и даже знатока женской психологии. А появление на сцене Александра Жданова всякий раз вызывает в зрительном зале смех и аплодисменты: до того замечательно смешна, нелепа и вместе с тем трогательна его... мисс Жаксон. Похоже, что полку актеров-мужчин, с вдохновением играющих женские роли, прибыло.

Но стоит признать, что сила спектакля все-таки не в каких-либо конкретных исполнителях, а в общем эмоциональном настрое. Несколько неоспоримых достоинств, как-то: изящность, увлекательность и занимательность, безусловно делают последнюю работу театра заметным событием театральной жизни города. Спектакль имеет легкое дыхание. И главное — никаких изрядно надоевших ассоциаций с современностью. Просто как было кем-то сказано: «Радостное имя — Пушкин». И ничего более.