Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты
«Homo amphibolos»
Пресса «Человек из Подольска» Дмитрия Данилова
18.11.2018 Автор: Мария Сизова // ПТЖ-блог   

«Человек из Подольска» невероятно быстро завоевал любовь отечественного театра и по числу постановок постепенно приблизился к «Детектору лжи» Василия Сигарева. Казалось бы, лауреат «Золотой Маски», образец хорошо сделанной пьесы, про Россию опять же автор пишет. Так, да не так. «Человек из Подольска» — хитро скроенная пьеса. История-перевертыш (про которую только ленивый не писал) об интеллектуальных полицейских и случайно задержанном человеке будто бы без свойств (редакторе газеты, исполнителе из группы «Жидкая мать»), сказка про мудрых дознавателей, как может показаться на поверхности. С другой стороны — быль про новое изощренное средство пытки не физической, а интеллектуальной, в лучших традициях британского сериального нон-фикшена «Черное зеркало», только без дронов и чипов слежения для глаз. Полное моральное подавление человека: переселение в голову героя и качественная интервенция мозгов, что гораздо страшнее.
И подобная двуслойность текста, безусловно, позволяет каждому режиссеру взять что-то свое. Одному — уйти в сторону оруэлловской антиутопии о «дивном новом мире», другому — умилиться новой России с правильными полицейскими и негероическими обывателями.
Первая в Петербурге постановка пьесы в Театре «На Литейном» балансирует между двумя описанными выше точками на авторской системе координат. Андрей Сидельников, хорошо знакомый и с современной драматургией, и с европейским сериальным движением, выбрал форму «ай, лё-лэ»-концерта с элементами абсурда и легкого киберпанка, по сути реализованного в нескольких визуальных метафорах: очках гугл-реальности и дубинках- электрошокерах.

Первые четыре с половиной минуты герой, вызванный ментом из зала, молчит и слушает тишину. Зрители, подготовленные к разным поворотам событий в современном театре, закаленные в боях современного искусства (Кейджем, Гебельсом, Волкостреловым), покорно смотрят на табло ожидания на стене. Таймер щелкает «4.45», начинается спектакль-концерт, состоящий из едких сатирических монологов Первого полицейского, Второго полицейского, Женщины-следователя, Человека из Мытищ и героя из Подольска. Остроумная комбинация очевидных несоответствий дает невероятно богатый актерский материал для реприз, этюдов и коротких концертных номеров. Обаятельный увалень (Второй полицейский — Евгений Тележкин) в течение спектакля задействует как минимум два амплуа: исполнительного чиновника, готового переписывать день за днем, час за часом накопившиеся дела, и жуткого Квазимодо, в перерывах ворочающего плиты пола и пытающего людей в застенках.
В противовес ему Первый полицейский (Игорь Павлов) поражает иронией гуманитария и постоянным стремлением к развитию и саморазвитию мозга: то стих предложит главному герою исполнить, то «Калинку-малинку» станцевать. Скрытая неврастения и пограничное спокойствие удивительно точно передают подтекстовый ужас происходящего и нарастающий страх абсурда. Герой, а вместе с ним и зритель, понимает: такой дознаватель и кости легко может переломать, выстукивая Моцарта на позвоночнике и начитывая, как рэп, в перерывах между хрустами ребер «Веселый пир» Пушкина. Перед нами умный, хитрый, хладнокровный злодей новой реальности.
Созвучна ему Женщина-следователь (Светлана Шаврова) — ухоженная молодая красавица-интеллектуалка с ледяным сердцем. Вдобавок властная, со склонностью к доминированию госпожа Марина. Как ни странно, при всем внешнем соответствии и пунктирно намеченной линии ее симпатии к заключенному, безучастная к происходящим с ним событиям. А ведь именно она в пьесе, да и в самом спектакле, буквально с самого начала снимает все происходящее на камеру и внимательно следит за подопытным, словно проводя следственный эксперимент. А вот Зачем и Для чего? Видимо, по итогу, чтобы воспитать порядочного гражданина и научить парня из Подольска любить и уважать девушек.

«Для вас ваша девушка — Подольск, а я Амстердам, вот и вся разница». Зрительские аплодисменты.
Подставной парень из Мытищ (Максим Зауторов), коротающий время в стеклянном кубике (тюрьме-клетке), в начале спектакля гоповатый пацан с судьбой наркоторговца. В снах и воображаемой реальности главного героя — стриптизер-танцор с черной звездой на груди, исполнитель гимна Москвы. Этот сон — самый, пожалуй, остросатирический номер спектакля с марширующими людьми в штатском, чисто и по нотам поющими патриотическую песню.
Наконец, главный герой Фролов (Николай Красноперов): обаятельный увалень, терпеливый правдорубец со странным шлемом на голове. Вызванный из зала, он смиренно ждет начала дознания, аккуратно спорит, в острых моментах соглашается танцевать и петь. Неожиданно погружается режиссером в транс с помощью очков гугл-реальности, которые, по-видимому, добавляют действию сюрреалистический эффект и дополнительно пугают слушателя, но не каждого. Примерно так же, кстати говоря, работают электрошокеры, скорее украшающие темные мизансцены яркими всполохами света, нежели будоражащие воображение.
Вдобавок к ним короткие звуковые перебивки электронной музыки словно отсылают нас к началу спектакля, затормаживают действие и будто бы погружают в транс, но опять же — «словно». Поскольку природа экзистенциальных наркотических приходов главного героя остается до конца не ясной, как и природа дознавателей-трикстеров (то ли реальных существ, то ли гостей из преисподней), все дополнительное расслоение действия на реальное и ирреальное кажется необязательным и избыточно долгим.
Грамотно выстроенный на помостах полукругом зал напоминает ринг гладиаторов, на ступеньках которого, мы, зрители, должны остраненно следить за чужой битвой, но при этом быть готовыми в любой момент показать паспорт и выйти на место предыдущего участника. Эдакая русская рулетка. По замыслу, сложная и интересная.
Витиеватая структура спектакля запутывает, петляет, но в результате выходит на финальное многоточие, поставленное в тексте Дмитрием Даниловым:
«ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Стой! Подожди! Стойте! Давайте, на посошок, нашу любимую, народную! Ай, лёлэ лёлэ лёлэ! Давайте все! Марина, давай, давайте все, Мытище, ты тоже давай выходи (открывает обезьянник). Коля, давай тоже становись, ты теперь умеешь! Все вместе!
Все пять действующих лиц исполняют под музыку мозговой полицейский танец с текстом:
Ай, лёлэ лёлэ лёлэ
Ай, лёлэ лёлэ лёлэ
Ай, лёлэ лёлэ лёлэ
Хэй! Хэй! Лёлэ лёлэ
В какой-то момент организованный танец распадается, и каждый персонаж начинает танцевать отдельно, совершая дикие, экстатические движения. Музыка обрывается в кульминационной точке, и пять фигур застывают в странных, вычурных позах».
То ли быль, то ли сказка, то ли было, то ли нет.