На проходящем в Петербурге фестивале «Золотая маска» показан спектакль «Эдип-царь» Театра «На Литейном». Питерский дебют молодого режиссера Андрея Прикотенко уже награжден городской премией «Золотой софит» и теперь выдвинут на российскую премию в номинации «Малая форма». Обозреватель «Ъ» Рoман Должанский на трагедии Софокла очень смеялся.

Только после этого Ксения Раппопорт, Тарас Бибич и Игорь Ботвин полтора часа разыгрывают собственно текст Софокла. Вернее сказать, как бы вместе со зрителями разбираются с сюжетом «Эдипа». И просто для удобства используют клоунаду, примерно так, как в начальных классах школы для облегченного усвоения сложного материала используют игровые методы.

Кажется, актеры в грубовато-изящных вязаных безрукавках прибежали на сцену прямо с танцпола дискотеки: весь спектакль просто пышет современной энергией. Чем-то эта троица еще похожа на команду бойких аниматоров, не дающих заскучать постояльцам курортного отеля: здоровые, подвижные, дружелюбные, в общем, «беспроблемные» ребята. А вот «проблема» как раз в том, что высшее предопределение слепо и от него не уйти ни тем, кто выглядит обреченным, ни тем, кто источает витальную силу и жизнелюбие.

Чтобы избежать пустого псевдотрагического пафоса, режиссер Андрей Прикотенко придумал немало снижающих предполагаемый накал действия шуток. Все роли, кроме Эдипа и Иокасты, он отдал явно склонному к веселым характерным перевоплощениям Тарасу Бибичу, да еще вдобавок придумал ему смешную рольку жертвенного барашка, которого закалывает Иокаста. Прорицатель Тересий в его исполнении выкатывается на сцену в огромном кувшине. Появляясь посланником из Коринфа, он вносит на спине целую колонну коринфского ордера, и т. д. 

Вестники судьбы кривляются, надевают роли-маски, корчат рожи и ерничают. А атлетического сложения красавец Эдип (Игорь Ботвин) все эти гримасы принимает, кажется, за чистую монету. Этот человек совсем не несет на себе печати проклятия, тем разительнее становится его преображение, когда истина выясняется. Иокаста, сама долго убеждавшая мужа не верить пустым пророчествам, раньше его понимает, что игра с небесами сыграна и люди остались побежденными.

Художник Эмиль Капелюш придумал для отвязной трагедии лаконичную среду: камни лежат на сцене, в центре которой находится жертвенник; камни висят на веревках над сценой и в моменты, когда открывается очередная порция правды, угрожающе дергаются. Всему тут найдено применение, и все стоит на своих местах. И даже то, что собственно финал трагедии проболтан и фактически заменен на несколько эффектных мизансцен, кажется не слишком высокой платой за возможность сыграть сегодня «Эдипа-царя» так, чтобы не вогнать всех в сон.

Честно говоря, если бы не Ксения Раппопорт (совершенно справедливо выдвинутая на «Маску» в номинации «Лучшая женская роль»), занятный спектакль Андрея Прикотенко проходил бы по ведомству «мило, талантливо, но…». Кажется, про великую Алису Коонен когда-то писали, что у нее жест равен поступку.

Так вот у Ксении Раппопорт жест тоже равен поступку. Она умеет то, чего начисто лишены современные молодые актрисы: скажем, трижды прокричать от отчаяния или резко вскинуть руку вверх и одним этим жестко отцентровать пространство. На ее лице временами друг сквозь друга проступают живая женская эмоция и вечная трагическая маска. Она может издать величественный немой крик, от которого замираешь в оцепенении, и тут же заметаться по сцене в неутешном земном смятении.

В таком органичном соединении естественности человеческого поведения и точности крупного, надбытового размаха заключен секрет ее редкого для нашего театра дарования. Она требовательно красива — библейской, но одновременно и боттичеллиевской красотой, и ее непослушный темперамент требует большой режиссерской воли. Для таких актрис сразу мысленно выстраиваешь ряд важных трагических ролей мирового репертуара, на которые давно не было видно реальных претенденток. А пока она, актриса Малого драматического театра, репетирует у Льва Додина в «Дяде Ване».