Хорошо известный театральному зрителю и любимый петербургскими критиками режиссер Григорий Козлов выпустил в театре на Литейном «Лес» Александра Островского. В череде петербургских премьер спектакль не мог остаться незамеченным по стечению нескольких благоприятных обстоятельств.

Григорий Козлов, — ранее работавший в малых пространствах (от зала в музее Достоевского до выгородок на больших сценах), что диктовало особенный камерный и, следовательно, доверительный строй спектакля и ограниченный круг зрителей, — вышел на большую дорогу. «Лес» играют на большой сцене, которая к тому же продолжена помостом через весь зал. Переход, который часто оказывается губительным для режиссеров «малых сцен», удался. В награду, помимо сугубо театрального зрителя, который, как правило, и посещает камерные спектакли, режиссер получил и зрителя случайного — то есть настоящую публику.

Существуют и мемориальные причины. «Лес» Козлова вылущен в юбилейные мейерхольдовские дни я ровно через 75 лет после премьеры знаменитого спектакля великого режиссера по той же пьесе. «Лес» Мейерхольда был сильно политизирован, спектакль Козлова абсолютно аполитичен. Но в юбилейный год такие совпадения случайными не бывают. Мейерхольд на послепремьерном обсуждении спектакля говорил о необходимости «стягивать к театру все лучшие приемы театральных эпох» и советовал сойти «с ковра традиционализма». Говорил; что надо познавать «волны современности». Вот в этом-то Григорий Козлов и последовал совету Мастера. Лес на Литейном (художник Александр Орлов) выстроен из колонн — это лес культуры. За пьесой стелется такой шлейф культурных реминисценций, что затмить их отсветы способен только живой театр.

Спектакль Козлова — это спектакль о театре, Чтобы подчеркнуть это, режиссер пытается использовать все — от случайных реплик персонажей типа «играешь, играешь и вдруг заиграешься» и сюжета пьесы до способа существования актеров и подбора костюмов. К тому же Козлов буквально дразнит зрителя красной тряпкой, которой завешена правая кулиса — место обитания Счастливцева и Несчастливцева и их импровизированная сцена. В финале пьесы актеры с Аксюшей уходят из усадьбы Гурмыжской. У Мейерхольда они покидали темное царство ради новой жизни. У Козлова по помосту вслед за этой троицей без паузы отправляются и все остальные, по дуги расставаясь с каким-нибудь из аксессуаров своих костюмов. Потому что они тоже актеры — в данном случае театра на Литейном. Это довольно банальная мысль, но красивый театральный ход, не оставляющий к тому же сомнений в идее спектакля.

Естественно, в таком театроцентристском спектакле главным оказывается не сюжет с интригой, разыгрываемой Гурмыжской (Татьяна Ткач), а замечательно сыгранная пара Счастливцев-Несчастливцев. На их роли Козлов пригласил актеров из других театров. Комика желчным и изнервленным играет Алексей Девотченко. Трагика добрым и великодушным — Александр Баргман и Дмитрий Бульба (в Очередь). А сам Григорий Козлов предстает очередным счастливым разрушителем стереотипов, сложившихся некогда из традиции Малого театра и долгие годы преследовавших драматурга, который на самом деле любил яркий испанский театр и требовал от актеров умения играть на гитаре и петь дуэты.