В премьере Театра «На Литейном» «(Самый) легкий способ бросить курить» в постановке режиссера-новобранца Андрея Сидельникова по пьесе модного автора «новой драмы» Михаила Дурненкова на сцене бок о бок с сидящими тут же зрителями не только курят, но и пьют, бранятся, хамят и развратничают. Аллергикам и снобам приходится тяжко.

Желание собрать в кучку все пороки и страхи человеческие и выдать вредные привычки, эмоциональную распущенность и жалостливое нытье за морально-нравственную драму растерявшегося лузера приводит к результату, увы, обратному ожиданиям театра, постановочной бригады и зрительских симпатий. Подводит вкус, отсутствие чувства меры и юмора. В зачет идет, тем не менее, демонстрация «творческого поиска»: в фаворе «новая драма» и «новые герои», заблудившиеся на «маршах несогласных» мужчины и женщины.

Тематика получившегося на выходе перформанса в заявленном формате «типа инструкция» (это «типа жанр» спектакля) — легко ли быть немолодым курильщиком со стажем и съесть пуд соли. Ибо главный герой, сбивчиво и непоследовательно проживающий отпущенные ему годы гражданин с именем, олицетворяющим «типа постоянство» — Константин (Михаил Лучко) — пытается меняться на глазах у изумленной публики, и как бы между прочим отправлен женой Катериной (Светлана Шаврова) в магазин за солью… Далее, как в советской кинокомедии Гайдая «За спичками»: отправиться-то отправился, да огреб приключений на свою голову, взбунтовался, раздухарился и ушел не то в отрыв, не то в несознанку.

Режиссер Сидельников обратил особое внимание на ремарку автора: «В пьесе содержатся в художественном пересказе выдержки из книги А. Карра «Легкий способ бросить курить». Тему курильщиков и отношения к курению в литературе обрабатывали и Марк Твен (с его пресловутым «Бросить курить — плевое дело: сам бросал сто раз!»), и Кристофер Бакли (в своем сатирическом романе-триллере «Здесь курят»), и т. д., и т. п. Но у Дурненкова курение — способ защиты. Закурил — считай, спрятался, отгородился. А бросил — открыл забрало и готов к пощечинам и к роли посмешища. У Сидельникова все куда более формализовано. А руководитель постановки Виктор Рыжаков, умеющий считывать в новой русской драме самые витиеватые смыслы и сноровисто отделять зерна от плевел, отчего-то не нашел времени (или не счел нужным?) младшему своему товарищу растолковать, о чем, собственно, история сего курильщика и почему в ней всем так, пользуясь авторской терминологией, хреново. Либо — нашел и счел, да коллега ему не внял. Либо артисты тоже что-то «не».

Для театра «На Литейном», тем не менее, эта премьера — эксперимент, поиск, попытка быть актуальным, угодить авангарду, попасть в струю, быть в фаворе, не отставать от модненького. В последнее время тут изобретают новые жанры, коими хвалится афиша: вперемешку с комедиями и трагедиями прописаны «сцены из театральной жизни», «небылица», «веселое представление», «квартирник», и вот дожили — «типа инструкция». Адекватными времени только не очень получается быть: внешнего больше, чем внутреннего, антураж превалирует над сутью, эпатаж — над смыслом, упаковка — над содержимым. Скажем, мюзикл хорош как результат кропотливой работы профессионалов и выкладки синтетических артистов, а не как просто дань моде. А смачная брань должна сопутствовать правильно считанному состоянию.

Сидельников молод и недостаточно опытен, а потому запутался в средствах и формах и совершил типичную ошибку человека с неоправданно завышенной самооценкой: попытался сказать в одном полуторачасовом действии «обо всем» и «сразу», причем огульно, «разными средствами» и с таким «перебором», от которого рябит в глазах и звенит в ушах. Слишком легок способ постановки этого «Легкого способа». Слишком декларативно отчаяние. Где у автора — боль, у постановщика — напускное циркачество, где персонажи путаются и пугаются, там исполнители ругаются на повышенных тонах и с вывертами. Плюс грубая антрепризная эстетика — шумное, бросовое существование при минимализме декораций, зато с пышными спецэффектами. Тут и мотивы затрапезной самодеятельности — артисты, даже безусловно одаренные (тот же трогательно-пластилиновый Михаил Лучко или яркая музыкальная Ася Ширшина) и маститые (Александр Жданов) вынуждены давить на жалость и пережимать эмоции, гримасы и фразы, в надежде получить хоть какой-никакой зримый зрительский отклик. Если «страшно», то делают затемнение и мистически светят фонариком в лицо. Если нужна наглость, то гремит тяжелый рок и мигают софиты. Если быт задавил, то сверху вместо снежинок или дождинок падают обрывки мусорных пакетов. Если нужно смоделировать тщетную попытку убежать от самого себя, то бедный артист взгроможден на тренажер-степпер, дабы топтаться на месте, теряя при этом силы и калории, но не лицо. Если отношения двоих расстроились, то они дуэтом бренчат на расстроенном пианино. А театр того и глядишь разорится: одной только соли несколько пачек уходит за спектакль, ее разбрасывают горстями, ой-ой-ой как многозначительно и мелодраматично…

Как следствие неразборчивости режиссера в средствах, энергии у спектакля мало, а текст из документально-режущих фраз превращается в запыленную «бытовуху». Меж тем последние пьесы Михаила Дурненкова — это зрелая, умная, проблемная, личностная, простроенная драматургия, только никак не поверхностное «что-то типа». А уж если сравнивать спектакль-событие «Изотов», что выпустил в Александринском театре Андрей Могучий по пьесе Михаила Дурненкова «Заповедник», и «Легкий способ» Сидельникова, то последний, как говорится, отдыхает и нервно курит в сторонке. Типа побаловались, и ладно. И не пахнет.