Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты
«Страсти по Булгакову»
Пресса «Театральный роман» М. Булгакова
Автор: Рухля С. //Новые известия. 2013. 26 дек.   

«Театральный роман» Михаила Булгакова не может похвастаться повышенным вниманием к себе театральных режиссеров. Тем отраднее даже сам факт появления булгаковских персонажей на подмостках Театра на Литейном. Постановка обладателя Золотой Пушкинской медали и поклонника творчества Мейерхольда Игоря Ларина (режиссер является и автором инсценировки) решена в трагикомическом ключе, с резким упором на сатиру. Причем весьма едкую.

 

Именно сатира, несмотря на отсутствие прямых аналогий и попыток перенести действие в день сегодняшний, делает спектакль современным аж до зубовного скрежета. Особенно же забавен ернический посыл в реалиях Петербурга — города (отдельные прорывы — не в счет) весьма и весьма по театральной части консервативного.

 

В спектакле резко очерчены два лишь поневоле взаимодействующих между собой «полюса»: странноватый, заторможенный, «внебытовой» Максудов с одной стороны и литературно-театральная «тусовка» — с другой. В предисловии к собственно повествованию — «Запискам покойника» (первоначальное название «Театрального романа») есть такие строки: «Я, хорошо знающий театральную жизнь Москвы, принимаю на себя ручательство в том, что ни таких театров, ни таких людей, какие выведены в произведении покойного, нигде нет и не было». Ну, а на нет, как говорится, и суда нет, и любой гиперболизации — широкая дорога. С нескрываемым наслаждением Ларин создает настоящий паноптикум актеров-режиссеров-писателей-секретарей-администраторов... И не мудрствуя лукаво назначает на роль Максудова себя. Благо тропа уже протоптана: в 2002 году он ярко и впечатляюще сыграл незадачливого литератора в телевизионной версии романа, снятой Олегом Бабицким и Юрием Гольдиным.

 

Хорошо известно, что «Театральный роман» населен персонажами, имевшими вполне конкретных и весьма узнаваемых прототипов. Так, под именем Ивана Васильевича был выведен не кто иной, как Константин Сергеевич Станиславский, а под «личиной» Аристарха Платоновича — Владимир Иванович Немирович-Данченко. Менее знакомые современному зрителю персоны, как правило, в театральных рецензиях не упоминаются. Однако, «столкнувшись» с гнусным литератором Ликоспастовым (великолепная работа Сергея Заморева), не безынтересно вспомнить, что «списан» он с писателя Юрия Слезкина, вводившего в московскую литературную среду самого Булгакова. Превосходно сыгранная Тамарой Шемпель престарелая кокетка из «основоположников» Людмила Сильвестровна Пряхина — актриса МХАТа и звезда немого кино Лидия Коренева; неистовый экспериментатор Фома Стриж, экспрессивно представленный Евгением Тележкиным, — радетель за современный репертуар и первый режиссер-постановщик булгаковских «Дней Турбинных» Илья Судаков...

 

Если первое действие несколько замедленно и некоторым образом «разваливается», во втором Ларин-постановщик достигает настоящего блеска и почти графической четкости. В то же время Ларин-актер задает высокую планку с момента появления на подмостках. Присутствуя на сцене, участвуя в диалогах, Максудов-Ларин словно в материальном мире и не присутствует. То есть, являясь в полном смысле «живым» на момент происходящих событий и их собственноручного описания, наблюдает происходящее скорее со стороны (или в собственном воображении?), что придает действу определенную «потусторонность» и нечто неуловимо булгаковское. И проходящие перед его взором умопомрачительно-гротескные картинки закулисной жизни с объятиями-признаниями Джульетт, Дездемон, Отелло и Ромео, годящихся своим героям разве что в бабушки и дедушки, и апофеоз «маразма» — собрание «корифеев» и «основоположников» — порою и впрямь кажутся лишь игрою его воспаленного (или меланхолического?) воображения. И задаешься вопросом: может, и впрямь такого «нигде нет и не было»? Впрочем, важно ли это? Куда интереснее другое — вольно или невольно спектакль выносит нелицеприятный «вердикт» «театру-музею», театру застывших форм и непоколебимых авторитетов. Ибо доведенная Фомой Стрижом до полного абсурда бойкая экспериментальная постановка сочинения Максудова смотрится куда симпатичнее, нежели вялые штампы уставших «гениев».