«Жизнь в театре», которую покажут в Театре на Литейном 2, 3, 15 и 16 октября, переворачивает театральный мир с ног на голову. Зрители, которые не пройдут дальше фойе театра, будут подсматривать за повседневной жизнью актеров и искать разницу между обманом и игрой. Сергей Дрейден, чье появление на сцене уже событие для театральной жизни Санкт-Петербурга, играет главную роль в постановке по пьесе английского драматурга Дэвида Мэмета. Это роль самого себя — актера.

Режиссер Олег Куликов осваивает нетрадиционное пространство: спектакль проходит в фойе, а зритель сидит прямо напротив центрального входа, в узком коридоре между дверями в зал и стеной. Помещается от силы 50 человек, включая пианиста Александра Калинина и его музыкальный инструмент. Через стеклянные входные двери виден вечерний Литейный проспект со снующими машинами, троллейбусами и пешеходами. Это режиссерская подсказка: настоящая жизнь там, а не тут.

Когда появляются актеры, возникает ощущение, что зрителя тут не ждали; будто закончился какой-то спектакль, а они не успели уйти и теперь, услышав выходящих артистов, вынуждены жаться в угол полутемного фойе. Желая того или нет, зритель оказывается в ситуации, когда можно подслушать и подсмотреть. Полная иллюзия внезапного незапланированного и никем не обнаруженного вторжения.

С жадностью вслушиваешься в разговоры актеров. Молодой (Евгений Чмеренко) с жаром, пылом и «ненужной суетой» рассуждает о сыгранных сценах, опытный же (Сергей Дрейден) неторопливо, без интонаций в голосе комментирует. Они разбирают те или иные эпизоды, отзываются о партнерах по сцене («убить бы эту сучку!»), но в целом ведут вполне интеллигентную беседу. Затем перескакивают на темы житейские (девушка молодого беременна от другого мужчины), даже думают сходить поужинать в ресторан. Актеры и режиссер добиваются того, что зрители начинают верить, будто перед ними разворачивается самая настоящая закулисная жизнь. Вот мы их видим, какие они есть: снимающими грим, без грима, накладывающими грим. Настоящими.

Но когда они начинают вновь произносить уже озвученные фразы, когда повторяют безукоризненно разыгранный танец с зонтиками (а казалось, это импровизация) и говорят друг другу «твоя реплика», все рушится. Они играют, они опять притворяются. Театр никогда не откроет всех своих тайн. И даже если подглядывать в щелочку, актер обязательно почувствует на себе взгляд и начнется лицедейство, начнется игра. Формула проста: «актер» плюс «чей-то взгляд» равняется «театр». Таковы законы этого искусства, такова его природа и, пожалуй, главный секрет. Поднимите глаза — там, в окнах, жизнь настоящая, а тут — тут жизнь в театре, полная подвохов. И один из них заключается в том, что во время всех этих блестяще разыгранных сцен прозвучали слова важные и настоящие, произнесенные Дрейденом. Возможно, даже именно им, а не его персонажем — слова о сущности профессии. Прийти на спектакль, оказаться обманутым и все же услышать откровения о театре из уст мастера сцены — вот он, главный подвох и подарок спектакля.