Top.Mail.Ru
КУПИТЬ билеты
«Ромео и Омон»
Пресса «Ромео и Джульетта» Вильяма Шекспира
Автор: Горфункель Е.//Планета Красота. 2011. июль   

31 мая нынешнего года в середине дня я двигалась по Садовой обычным маршрутом от Исаакиевской площади до Моховой улицы, к Театральной академии. Перед Невским было необычно шумно — над Гостиным двором завис вертолет. А на земле, на углу Невского и Садовой, толпился народ. Его «охраняли» омоновцы в автобусах, которые деликатно прижимались к тротуарам на Садовой. Мне-то что? По подземному переходу я вышла на Малую Садовую и далее, к Фонтанке.

 

И ведать не ведала, что в кучке народа, окруженного ОМОНОМ, случайно оказался знакомый молодой актер, исполнитель роли Ромео в спектакле Театра «На Литейном» Илья Дель. Я знала, почему 31 мая перед станцией метро Гостиный двор собрались люди, а Илья Дель — не знал. Не знал, что это протестная акция за 31 статью Конституции. Он просто должен был здесь встретиться со своим приятелем по театральным делам. Дальше — типичная милицейская (полицейская) история — едва правозащитники развернули свои лозунги, как омоновцы начали хватать всех подряд. Разумеется, молодежь в первую очередь. Их в автобусах отвезли в участок, требовали подписать протоколы допросов (которых не было) и согласиться с обвинением — мы, мол, кричали «Долой Матвиенко!», «Да здравствует Конституция!». Парни, смешавшиеся с настоящими правозащитниками, ничего не подписали. Их продержали всю ночь в камере на двоих — а впихнули туда 10 человек, — потом отпустили до суда.

 

Эти события всколыхнули город, вернее, его театральную часть. СПТЖ развернул дискуссию в интернете, Илье ищут адвоката, потому что от тюрьмы, да от сумы… Но я не об этом хотела сказать. А о Ромео. После встряски, испытанной Делем, его роль — и надо сказать, отличная, яркая, одна из лучших молодежных ролей в прошедшем сезоне, — приобрела, как говорится, новое звучание. О любви? Конечно, этот спектакль о любви, о том, что игра в любовь проходит и наступает нечто взрослое и настоящее. Но взрослое и настоящее — не одна любовь. Мальчики из Вероны, какими они представлены в спектакле, — это мальчики из России. Даже жара, от которой изнывают в шекспировской трагедии, это жарища и духотища прошлого лета. Пластиковые бутылки с водой — тоже из нашего быта, засилье скрипучего пластика, снаряды из полных бутылок, водяные струи в качестве шуток, а потом и поражающего оружия — все у нас под руками, под ногами. Без всяких рапир и шпаг, без костюмировки принцев и королей трагедия ненависти, несогласия, необратимого бега в катастрофу «настоящая беда государства российского» представилась на сцене. Не хватало звеньев в вечной цепи. Илья Дель сумел их добавить — для себя, для спектакля.

 

А надо сказать, что он — юноша театральный от младых ногтей. В 12 лет играл Моцарта в «Моцарте и Сальери», в 18 — Раскольникова в инсценировке знаменитого романа. Он родился и вырос в театральной семье, в семье режиссера и художника, где любая постановка, любая роль проверялись на связь с глубинными проблемами жизни, более того — бытия. Приехал он из маленького городка Скопин под Рязанью, сам прошел нелегкий путь театральных университетов — учился в Москве, потом в Петербурге. Казалось бы, его прошлое не башня из слоновой кости. Тем не менее, что-то как раз не вечное, а преходящее, сегодняшнее до поры до времени его не касалось. Выйдя из «кутузки», Дель — в чем он признается в дискуссии на сайте — узнал людей, совершенно далеких от его мира. Они ему понравились! За что, что ни говори, надо сказать спасибо ОМОНу — он стал «свахой» этого идейного брака.

 

В истории были актеры, сражавшиеся на баррикадах, были актеры, едва не дождавшиеся гильотины, были актеры, помогавшие революциям, были актеры, вступавшие в партии и сидевшие в парламентах. Нам ли это не знать? К истории собственно театра это имело мало отношения — ну, какие-то сильные эмоции, патриотический восторг в зрительном зале. Искусство общеидейную жвачку не потребляет. Свобода искусства — это свобода от любой узости. Представляю себе два варианта развития полицейского скандала с молодым питерским актером. Первый — он вдохновляется примером борцов за справедливость и начинает по 31 числам вместе с ними кучковаться на углу Невского и Садовой, то есть «бороться с системой». Регулярные приводы, допросы, кпз. Среди молодого поколения петербургских актеров примеры такого стоицизма есть. Второй — он переживет эту историю в действительности, надеюсь, благополучно, а потом проживет ее не раз на сцене — темперамента ему хватает, таланта тоже. Я — за второе.

 

Евгений Леонов в комедии Э.Рязанова «О добром гусаре…» сыграл Актера — комика, который в конце-концов поднялся до осознания необходимости стать на чью-то сторону, если надо — то к стенке. Правда, это была шутка, да и противная сторона («стенка»), представляемая в фильме Олегом Басилашвили уж очень «мерзяева». Для Ильи Деля закрытые стороны реальности открылись, ему все объяснили. Я за него рада, только за театр переживаю. Даже Сальвини, когда сражался в отряде Гарибальди, на сцене не выступал. Его главным оружием была не винтовка, а образ Отелло или образ Коррадо. Вот и у Деля его диссидентство — это Ромео. Тем более, что в спектакле он угадал, что может с этим Ромео произойти на петербургском перекрестке.